ТЕМА 9. Основные направления современной экономических учений (институционализм).

ПЛАН

1. Общая характеристика институционализма
2. Концепции реформ основоположников институционализма
3. Исторические условия возникновения теорий рынка с несовершенной конкуренцией
4. Теория монополистической конкуренции Э. Чемберлина
5. Экономическая теория несовершенной конкуренции Дж. Робинсон
6. Экономические предпосылки возникновения неолибериализма.
7. Концепция социального рыночного хозяйства
8. Чикагская школа монетаризма
9. Зарождение концепции “неоклассического синтеза”
10. О новых версиях концепции “неоклассического синтеза”

---

1. Общая характеристика институционализма

На рубеже XIX и XX вв. сложились конкретно-исторические условия, под влиянием которых США превратились в самую бо­гатую и развитую в социально-экономическом отношении страну мира. Именно в ней впервые в наиболее острой форме проявились проблемы, связанные со всеобъемлющим процессом перехода от экономики свободной конкуренции к преимущественно монопо­листической. Это явилось одной из причин того, что США стали пионерами антимонопольных мер, которые администрация этой страны апробировала еще в конце XIX в. Перманентный характер таких мер стал впоследствии очевидным для всех правительств развитых государств мира.

В начале XX в. ученые-экономисты США, активизировав ана­лиз усилившихся монополистических тенденций в экономике и содействуя “антитрестовской” политике собственной страны, об­рели статус лидеров концепций социального контроля над эконо­микой, осуществляемого разнообразными методами. Их теории положили начало новому направлению экономической мысли, которое ныне принято называть социально-институциональным или просто институционализмом.

Предмет изучения. В основе термина “институционализм” лежит одно из толкова­ний понятия “институт”. Последнее рассматривается институционалистами в качестве первичного элемента движущей силы обще­ства в экономике и вне ее. К “институтам” идеологии и институционализма относят самые разнообразные: категории и явления (например, государство, семья, предпринимательство, монополии, частная собственность, профсоюзы, религия, нравы и т.п.), пре­допределяющие обычаи, привычки, этику, правовые решения, общественную психологию и главное — эволюцию экономики.

Институционализм — это в определенном смысле альтернати­ва неоклассическому направлению экономической теории. Если неоклассики исходят из смитианского тезиса о совершенстве ры­ночного хозяйственного механизма и саморегулируемости эконо­мики и придерживаются “чистой экономической науки”, то институционалисты движущей силой экономики наряду с матери­альными факторами считают также духовные, моральные, право­вые и другие факторы, рассматриваемые в историческом контексте. Другими словами, институционализм в качестве предмета своего анализа выдвигает как экономические, так и неэкономические проблемы социально-экономического развития. При этом объекты исследования — институты — не подразделяются на первичные или вторичные и не противопоставляются друг другу.

Метод изучения. В области методологии институционализм, по мнению многих исследователей, имеет много общего с исторической школой Гер­мании.

Следует, однако, отметить что историзм и учет факторов со­циальной среды для обоснования путей экономического роста хотя и свидетельствуют о схожести методологических принципов институционализма и исторической школы Германии, но отнюдь нe означают полной и безоговорочной преемственности традиций последней. И причин здесь несколько. Во-первых, находясь под теоретическим влиянием А.Смита, немецкие авторы второй половины XIX в. всецело поддерживали юнкерские круги Пруссии в их борьбе за утверждение в стране свободы торговли и других принципов экономического либерализма, включая необходи­мость неограниченной свободной конкуренции предпринимате­лей. Во-вторых, историзм в исследованиях немецкой школы про­являлся преимущественно в утверждении естественного характера рыночных экономических отношений и поддержке положения об автоматическом установлении равновесия в экономике на всем протяжении развития человеческого общества. И, в-третьих, в трудах авторов исторической школы Германии не допускались даже какие-либо намеки на возможность реформирования эко­номической жизни общества на принципах, ограничивающих “свободное предпринимательство”.

Институционализм, таким образом, являет собой качественно новое направление экономической мысли. Он вобрал в себя луч­шие теоретико-методологические достижения предшествовавших школ экономической теории и прежде всего основанные на мате­матике и математическом аппарате маржинальные принципы эко­номического анализа неоклассиков (в части выявления тенденций в развитии экономики и изменений конъюнктуры рынка), а так­же методологический инструментарий исторической школы Гер­мании (для исследования проблемы “социальной психологии” общества).

Во многом похожее суждение высказывает М.Блауг, по мнению которого, “пытаясь определить суть “институционализма”, мы обнаруживаем три черты, относящиеся к области методологии:

1) неудовлетворенность высоким уровнем абстракции, прису­щим неоклассике, и в особенности статическим характером орто­доксальной теории цены;

2) стремление к интеграции экономической теории с другими общественными науками, или “вера в преимущества междисцип­линарного подхода”;

недовольство недостаточной эмпиричностью классической и неоклассической теорий, призыв к детальным количественным исследованиям”.

Три течения институционализма. По некоторым оценкам, отсчет времени возникновения инсти­туционального направления экономической мысли следует начи­нать с даты опубликования монографии Т.Веблена “Теория праз­дного класса”, т.е. с 1899 г. Однако, учитывая появившиеся по­зднее не менее значимые публикации Дж.Коммонса и У.Митчел­ла, обозначившие зарождение новых течений в рамках институ­ционализма, период четкого формирования идей и концепций этого направления экономической теории в единое целое приходит­ся все же на 20—30-е гг. XX столетия.

Труды названных американских ученых и их последователей объединяют антимонопольная направленность, идея учета влияния на экономический рост всей совокупности общественных отношений и необходимости государственного вмешательства в экономику.

В обозначившихся трех течениях институционализма Т.Веблен возглавляет социально-психологический (технократический) вари­ант институциональных исследований, Дж.Коммонс — социально-правовой (юридический), У.Митчелл — конъюнктурно-статисти­ческий (эмпирико-прогностический).

2. Концепции реформ основоположников институционализма

Торстейн Веблен (1857-1929) — автор значительного числа крупных трудов в области экономики и социологии, в которых он исходил из теории эволюции природы Ч.Дарвина, принципа вза­имосвязи и взаимообусловленности всех общественных отношений, в том числе экономических и социально-психологических. Препо­давал в Чикагском (1891—1906), Станфордском (1906—1909) уни­верситетах, а в 1910—1917 гг. — в университете штата Миссури (г. Колумбия). С 1919 г. читал лекции в “Новой школе социальных исследований”. Его теоретическое наследие получило наибольшую популярность и применение для ряда последующих творческих изысканий в русле социально-институционального направления экономической мысли во всех трех его течениях.

Предмет изучения. По определению Т.Веблена, составляющие предмет изучения экономической науки “институты — это результаты процессов, происходивших в прошлом, они приспособлены к обстоятельствам прошлого и, следовательно, не находятся в полном согласии с тре­бованиями настоящего времени”. Отсюда, по его мысли, вытека­ет необходимость их обновления в соответствии с законами эво­люции и “требованиями настоящего времени”, т.е. привычными способами мышления и общепринятым поведением.

Метод изучения. За образ своих мыслей многими идеологами того времени он воспринимался как американский Маркс. И причиной тому было не только и не столько то, что Т.Веблен — в прошлом студент са­мого Дж.Б.Кларка — стал противником экономической теории своего учителя, придерживавшегося “чистой экономической на­уки”, сколько острая критическая оценка последствий того, к чему привели национальные экономики различных стран проповедни­ки абсолютизации смитианских идей экономического либерализ­ма, саморегулируемости и бескризисности народного хозяйства, “естественного” совпадения в условиях свободного предпринима­тельства личных интересов “экономического человека” с обще­ственными.

Особое видение проблем социально-экономического развития общества Т.Веблен подчеркивал даже в названиях изданных им работ, в числе которых вышеупомянутая “Теория праздного клас­са” (1899), “Инстинкт мастерства” (1914), “Инженеры и система цен” (1921), “Собственность отсутствующего” (1923) и др.

Свою убежденность в эволюционном преобразовании общества Т.Веблен основывал на своеобразном преломлении теории эволю­ции природы Ч.Дарвина. Отталкиваясь от ее постулатов, он, в част­ности, пытался аргументировать положение об актуальности в человеческом обществе “борьбы за существование”.

На его взгляд, экономическими мотивами людей являются прежде всего родительское чувство, инстинктивное стремление к знаниям и высокому качеству выполняемой работы.

“Эффект Веблена”. В теории “праздного класса”, судя по содержанию одноимен­ной книги Т.Веблена, отношение этого “имущего непроизводствен­ного” класса к экономическому процессу характеризуется как от­ношение “стяжательства, а не производства, эксплуатации, а не полезности”. Этот класс, по Веблену, предпочитает “обычаи мира бизнеса”, сложившиеся “под направляющим и избирательным дей­ствием законов хищничества или паразитизма”. В частности, для представителей именно этого класса могут, очевидно, существо­вать особые цены на товары, символизирующие показатель их “пре­стижности”, а не истинное проявление закона спроса, что ныне при­нято называть “эффектом Веблена”. Последний характеризует си­туацию, при которой снижение цены на товар воспринимается покупателем как ухудшение его качества или утрата его “актуаль­ности” либо “престижности” среди населения, и тогда этот товар перестает пользоваться покупательским спросом, а в обратной ситуации, напротив, объем покупок с ростом цены может возра­сти. Так вот, “финансовые слои, — заключает Т.Веблен, — имеют известную заинтересованность в приспособлении финансовых институтов… Отсюда более или менее последовательное стремле­ние праздного класса направлять развитие институтов по тому пути, который бы отвечал денежным целям, формирующим экономи­ческую жизнь праздного класса”.

Итак, эволюция общественной структуры — это, говоря сло­вами Т.Веблена, “процесс естественного отбора институтов” в “борьбе за существование”.

Концепция реформ. Немарксистская позиция Т.Веблена наиболее очевидна в его концепции реформ. Так, критикуя “паразитический” образ жизни занятых только финансовой деятельностью рантье — владельцев особой (абсентеистской) формы частной собственности, а также осуждая подчинение сферы “индустрии” миром “бизнеса”, стремя­щегося в лице финансистов и крупных предпринимателей лишь “к возможно большей прибыли”, он ратовал не за революцион­ное устранение “классового антагонизма” и победу “диктатуры пролетариата”, а за дальнейшую эволюцию общества, сопровожда­емую реформированием. Как уточняет М.Блауг, “речь идет о клас­совой борьбе, которая в условиях капитализма идет, согласно Веблену, не между капиталистами и пролетариями, а между бизнес­менами и инженерами. Денежный образ мышления объединяет банкиров, брокеров, юристов и менеджеров, отстаивающих цен­тральный принцип делового предприятия — принцип частного присвоения”.

Сценарий реформ Т.Веблена состоит в неуклонном ускорении научно-технического прогресса и возрастании роли инженерно-технической интеллигенции. По его убеждению, интеллигенция, рабочие, техники и другие участники производства представляют сферу “индустрии” и преследуют цель оптимизации и повышения эффективности процесса производства. Они предопределяют рас­тущую зависимость “бизнеса” от “индустриальной системы”, не­отвратимость “паралича старого порядка” и перехода власти к пред­ставителям инженерно-технической интеллигенции.

В результате реформ Т.Веблен предвидел установление “нового порядка”, при котором руководство промышленным производством страны будет передано специальному “совету техников” и “инду­стриальная система” перестанет служить интересам “абсентеистских собственников” (монополистов), поскольку мотивом технократии и индустриалов явится не “денежная выгода”, а служение интересам всего общества.

Джон Р. Коммонс (1862—1945) с 1904 г. являлся профессором Висконсинского университета, а также экономическим и юриди­ческим консультантом Американской федерации труда.

Особенности предмета и метода изучения. Исследуя в качестве предмета экономического анализа такие кол­лективные институты, как семья, профсоюзы, торговые объеди­нения, производственные корпорации, государство, правовые от­ношения и другие, приоритетное внимание уделял юридико-правовым институтам, став лидером юридического течения институционализма.

При этом в методологическом плане он исходил из неприятия идей о классовой борьбе рабочих, а также, говоря его словами, стремления “сделать систему бизнеса эффективной настолько, чтобы она заслуживала сохранения”.

Теория стоимости. Правовой аспект Дж. Коммонс использовал и в выдвинутой им концепции стоимости, в соответствии с которой стоимость товар­ной продукции есть не что иное, как результат юридического со­глашения “коллективных институтов”. А к последним он относил союзы корпораций, профсоюзов, политических партий, выража­ющих профессиональные интересы социальных групп и слоев на­селения.

Концепция реформ. Марксистскому учению о классовой борьбе Дж.Коммонс про­тивопоставил положение о проведении государством реформ в об­ласти законодательства и создании правительства, представленного лидерами различных “коллективных институтов”. Он был убежден в необходимости создания такого правительства, которое было бы подконтрольно общественному мнению и осуществляло демонополи­зацию экономики.

Эволюция капитализма свободной конкуренции в финансовую стадию — центральная идея его главных трудов “Правовые основа­ния капитализма” (1924), “Институциональная экономика. Ее ме­сто в политической экономии” (1934) и других. В них рассматри­ваются проблемы, вызванные усилением “социального конфлик­та” из-за “нечестной” (монополистической) конкуренции пред­принимателей. Государственные правовые решения в рамках эко­номических реформ, как полагает этот автор, устранят противоречия и конфликты в обществе, ознаменуют переход к стадии ад­министративного капитализма.

Как известно из истории экономики, юридические (правовые) аспекты “коллективных действий” Дж. Коммонса, равно как ан­тимонопольные реформаторские идеи в трудах Т.Веблена, нашли реальное практическое применение уже в 30-е гг. в период так называемого “нового курса” президента США Ф.Рузвельта.

Уэсли Клэр Митчелл (1874-1948) — ученик и последователь Т.Веблена. Он учился в Чикагском университете, являлся профес­сором Калифорнийского (1909—1912) и Колумбийского универ­ситетов. В течение 1920—1945 гг. возглавлял Национальное бюро экономических исследований. Из уважения к заслугам и памяти сво­его учителя У.Митчелл подготовил посмертный сборник “Учение Веблена”, включив в него выдержки из его книг и статей.

Особенности предмета и метода изучения. У.Митчелл в своей основной публикации “Лекции о типах эко­номической теории” (1935) исходил прежде всего из идей Т.Веб­лена. Следуя им, он настаивал на взаимосвязи экономических про­блем с неэкономическими, в частности с проблемами социоло­гии, культуры и другими, обусловливающими психологию, пове­дение и мотивы деятельности людей в обществе.

Тем не менее в экономической литературе этого ученого воспри­нимают нередко как представителя концепции “измерения без тео­рии” (после появления одноименной статьи Т.Коопманса, посвя­щенной критике научных исследований У.Митчелла и его после­дователей), или, как выразился В.Леонтьев, “основного антитеоретического направления американской экономической мысли”.

Концепция реформ. Личный вклад У.Митчелла в институциональную теорию состо­ит, во-первых, в выявлении влияния на экономические факторы (в категориях денежного обращения, кредита, финансов и других) так называемых неэкономических факторов (в том числе психо­логических, поведенческих и прочих) посредством изучения конк­ретных цифровых показателей и установления закономерностей в колебаниях (конъюнктуре) этих показателей на базе широкого мас­сива статистических данных по фактическому материалу и ее ма­тематической обработки. И во-вторых, в попытке обоснования концепции бескризисного цикла посредством различных вариантов государственного вмешательства в экономику.

Особую известность в США У.Митчеллу принесло признание его основателем Национального бюро экономических исследований и одним из первых исследователей циклических явлений в эконо­мике. Он считал возможным и необходимым государственное воз­действие на экономику в области денежных, финансовых и кре­дитных факторов во взаимосвязи с социальном культурными про­блемами и с учетом психологического анализа.

Представители эмпирико-прогностического течения институционализма еще в 20-е гг. в своем “конъюнктурном барометре” в Гарварде публиковали по итогам “анализа динамических рядов” первые прогнозы экономического роста путем построения кривых, представляющих средние индексы ряда показателей национального хозяйства. Лежащие в основе новой отрасли экономической науки “эконометрика” математика и статистика, позволявшие У.Митчел­лу и его коллегам рассчитывать длительность “малых” и “больших” циклов, нацеливали на попытки конструировать модели бескризис­ного (нециклического) развития экономики, предсказывать отклоне­ния в динамике показателей, предотвращать их спад. Средством смягчения циклических колебаний и достижения благоприятной экономической конъюнктуры должно, по мнению У.Митчелла, явиться создание специального государственного планирующего органа. Планирование при этом предполагалось не директивное, а реко­мендательное, основанное на научном прогнозировании реальных и достижимых конечных целей.

Неквалифицированный прогноз “Гарвардского барометра” на­кануне экономического кризиса 1929-1933 гг., предвещавший “процветание экономики”, показал несовершенство методологи­ческой базы исследований тех лет, но убедительно продемонстри­ровал правильность главного положения институционалистов 20—30-х гг. о необходимости социального контроля над экономикой. Это значит, что институционализм является одним из теоретических предшественников возникшей в 30-е гг. кейнсианской и неолиберальной концепции государственного регулирования эко­номики, основной идеей которой является вмешательство государства в экономику.

3. В начале XX в. процесс модификации экономики свободной конкуренции в монополистическую значительно ускорился и на Европейском континенте, где идеи экономического либерализма, провозглашающие полную свободу торговли (фритредерство) и рынков и другие положения о невмешательстве государства в эко­номику, перестали, так же как и в США, соответствовать реаль­ной действительности.

Следствием усилившейся монополистической организации бизнеса и хозяйственной жизни стал продолжавшийся в течение 1929—1933 гг. мировой экономический кризис.

В этих условиях всесильный “закон рынков” Ж.Б. Сэя, на кото­рый более ста лет опирались представители “чистой экономичес­кой теории” — вначале классики, а затем маржиналисты, утратил свое незыблемое значение. Несовершенная конкуренция вслед за институционалистами стала предметом исследования и у неоклас­сиков. Причем, как выяснилось впоследствии, проблемы несовер­шенного рынка, представленного монополизированными структурами хозяйствующих субъектов, из числа представителей нео­классической экономической мысли почти одновременно рассмот­рели в своих работах профессор Гарвардского университета Э.Чемберлин и профессор Кембриджского университета Дж.Робинсон. Их теории стали, несомненно, важным успехом ученых-экономи­стов XX в.

Итак, в 1933 г. на противоположных берегах Атлантики амери­канец Э.Чемберлин и англичанка Дж.Робинсон издали свои кни­ги, назвав их соответственно “Теория монополистической конкурен­ции” и “Экономическая теория несовершенной конкуренции”.

При всей несхожести данные произведения объединяют доста­точно глубокий анализ и осмысление действия рыночного механизма при обстоятельствах, нарушающих (исключающих) условия свободной конкуренции. В частности, оба автора исходят из того, что рыночная цена складывается не при коллективных действиях участников рынка, так как неоднородность товарной продукции (дифференциация) лишает возможности полной инфор­мированности покупателей о ценах на нее, а фирм-производите­лей — конкурировать между собой из-за отсутствия выбора более эффективной деятельности.

Другими словами, неоклассики в лице Э.Чемберлина и Дж.Робинсон основную причину нарушения равновесия в экономике по-пре­жнему рассматривают в “категориях” и “законах” экономической среды, в то время как для институционалистов несовершенная конкуренция является следствием влияния на экономический рост прежде всего “человеческого фактора”, порождающего социаль­но-психологические, правовые и другие проблемы общественно­го развития, в том числе в области экономики.

4. Эдвард Хейстингс Чемберлин (1899—1967), уроже­нец штата Вашингтон (США) из семьи протестантского пастора. В 1921 г. закончил университет Айовы. Через год в Мичиганском университете получил степень магистра, а еще через пять лет, бу­дучи докторантом в Гарвардском университете, защитил диссер­тацию по проблематике монополистической конкуренции. Вся последующая деятельность с 1927 г. и до кончины в 1967 г. связана с преподаванием в университете Гарварда, не считая годичной работы в Бюро стратегической службы США и специального в 1951 г. турне в западноевропейские страны для разъяснения положений своих теоретических нововведений.

Важной вехой в творческой и научной биографии Э.Чемберли­на явилось избрание главой отделения экономической теории Гар­вардского университета (1939—1943), включавшего тогда в свой состав таких именитых ученых, как В. Леонтьев, Э. Хансен, И. Шумпетер и др., а также назначение на пост редактора гарвар­дского “Куортели джорнел оф экономикс” (1948—1958). В 1965 г. был избран заслуженным членом Американской экономической ассо­циации. В 1967 г. в память о нем был издан сборник трудов эконо­мистов под названием “Теория монополистической конкуренции: исследования взаимодействия”.

В течение 1933—1962 гг. его произведение переиздавалось в США 8 раз, являясь и ныне одним из популярных учебных пособий в преподавании курса экономической теории многих стран. В нем содержится всесторонняя характеристика сущности монополии, при­водится убедительный анализ образования монопольной цены и монопольной прибыли.

Сущность монополии и монополистической конкуренции. Одно из основных теоретических положений книги состоит в том, что главным условием овладения рынка или, говоря слова­ми гарвардского профессора, сутью монополии является контроль над предложением, а значит, и ценой, который достигается уси­лением взаимозаменяемости соперничающих товаров, т.е. “диффе­ренциацией продукта”. Э.Чемберлин по этому поводу пишет: “Вме­сте с дифференциацией появляется монополия, и по мере усиле­ния дифференциации элементы монополии становятся все значи­тельнее. Везде, где в какой-либо степени существует дифференци­ация, каждый продавец обладает абсолютной монополией на свой собственный продукт, но вместе с тем подвергается конкуренции, со стороны более или менее несовершенных заменителей”. Исходя из этого он полагает, что о положении всех продавцов право­мерно говорить как о “конкурирующих монополистах” в условиях действия сил “монополистической конкуренции”.

Сущность несовершенного рынка. Рынки, на взгляд Э.Чемберлина, взаимосвязаны, поскольку на каждом из них независящие друг от друга продавцы вынуждены взаимодействовать для реализации близкой по своему назначению продукции. При этом ученый убежден, что “рынки в реальной дей­ствительности более или менее несовершенны”, а “наивное умозаклю­чение, гласящее, что фактическим результатам свойственно “стре­миться” к равновесию, не имеет под собой оснований.

В результате каждый продавец рассматривается им в качестве монополиста, формирующего собственный круг покупателей, т.е. свой субрынок, за счет обладания своим “уникальным” товаром, и уровень “дифференциации продукта” которого отражает, в какой мере продавец регулирует цену и выступает на рынке монополис­том. Это означает также, что реальный объем предложения товаров и услуг окажется меньше, а цены на них будут выше, чем в услови­ях “чистой” конкуренции. Монополия продавца на свой продукт и монополисты, конкурирующие между собой в условиях монополи­стической конкуренции, невозможны, по мысли Э.Чемберлина, без главного условия — дифференциации продукта.

Концепция “дифференциации продукта”. В четвертой главе, названной “Дифференциация продукта”, Э.Чемберлин, раскрывая сущность этой категории, отмечает, что основным признаком дифференцированного продукта является нали­чие у товара (или услуги) одного из продавцов какого-либо существен­ного отличительного признака. Этот признак для покупателя может быть как реальным, так и воображаемым, лишь бы он привел к тому, чтобы было отдано предпочтение разновидности именно данного продукта. “Там, где существует такого рода дифференциация, — уточняет он, — покупатели будут группироваться попарно с про­давцами не по воле случая и не беспорядочно (как это происхо­дит при чистой конкуренции), а в соответствии с выбором, осно­ванным на предпочтении”.

Значит, продавец-монополист, по логике Э.Чемберлина, мо­жет и увеличивать объем продаваемой продукции, прибегая посред­ством дополнительных затрат к снижению ее цены и полагая, что  остальные продавцы одноименной “группы” товаров не смогут сразу поступить так же, т.е. повысить уровень издержек производ­ства. В этом, на его взгляд, основная причина того, что фирма-конкурент данной марки товара, снижая на него цену или осваи­вая выпуск нового конкурирующего товара, по сути не обеспоко­ена тем, что аналогичные меры будут предприняты другими кон­курентами.

Концепция неценовых факторов конкуренции. В развитие своей идеи о процессе “дифференциации продукта” как о естественной реакции конкурентов на не менее естественное проявление самой конкуренции Э.Чемберлин обосновывает растущее влияние на этот процесс неценовых факторов конкурен­ции, имея в виду обусловленное особыми свойствами и индиви­дуальными особенностями качество товаров и рекламу. При этом он пишет: “Дифференциация может базироваться на определен­ных особенностях самого продукта, вроде таких, как особые свой­ства— фабричные марки, фирменные названия, своеобразие упа­ковки или тары (если таковые имеются), или же таких, как инди­видуальные особенности, относящиеся к качеству, форме, цвету или стилю”.

А о рекламе автор “Теории монополистической конкуренции” высказал чрезвычайно важные положения, актуальность которых во многом сохраняется и в наши дни. Так, в главе 5 отмечается двойственная форма воздействия рекламы на спрос, имея в виду ее влияние как на формирование потребностей, так и на их изме­нение. В главе 7 влияние рекламы на увеличение спроса на про­дукт увязывается с возможностью продавца сбывать большее ко­личество своего продукта независимо от назначаемой цены, “чем без помощи рекламы”. С этой точки зрения, отмечает гарвардский профессор, “искусство рекламиста сродни искусству гипнотизе­ра”, ибо “требуется завоевать контроль над состоянием покупате­ля, и, когда такой контроль завоеван, добавочные затраты (на рекламу) приносят увеличение дохода”. Но одновременно высказывается и напоминание о том, что доход от повторения рекламы увеличивается небесконечно, поскольку “сопротивление, вызывающее уменьшение дохода, все время усиливается по мере того, как расширяются затраты по сбыту”.

Увязывая сказанное с розничной торговлей, к обозначенным факторам неценовой конкуренции на базе дифференциации им прибавлены еще и такие, как “удобство местонахождения продав­ца, общая атмосфера или общий стиль, свойственные его заведе­нию, его манере ведения дел, его репутация как честного дельца, любезность, деловая сноровка и все личные узы, которые связы­вают его клиентов либо с ним самим, либо с теми, кто у него работает”.

Теория стоимости и феномен избытка мощности. Совокупность названных неценовых факторов, по мнению Э.Чемберлина, должна учитываться в рамках истинной теории стоимости. Поэтому неверно, полагает он, чтобы монополия и конкуренция рассматривались как антитезы и взаимоисключаю­щие начала, считая, что “учет обеих является в большинстве слу­чаев непременным условием рационального объяснения цен”. И несмотря на то, что по сложившемуся стереотипу “даже само выражение “монополистическая конкуренция” кажется многим па­радоксом, жонглированием словами”, необходимо,, пишет он, понимать следующее: “При чистой конкуренции рынок каждого про­давца сливается с рынками его соперников; при условиях же, с кото­рыми мы имеем дело сейчас (условия монополистической конкурен­ции), приходится считаться с тем, что этот рынок в изве­стной мере обособлен от других, так что все в совокупности пред­ставляют собой не единый рынок многих продавцов, а сеть взаимо­связанных рынков, распределенных между продавцами по одному на каждого”.

Если принять первое условие, соглашается Э.Чемберлин, тог­да в соответствии с теорией чистой конкуренции рынок отдель­ного продавца сливается с общим рынком и любой продавец смо­жет сбыть столько товаров, сколько ему заблагорассудится, но только по действующей цене. По второму условию, когда в силу монополистической конкуренции рынок отдельного продавца в известной степени обособлен от рынков его соперников, объем сбыта товаров “лимитирован и определяется тремя новыми фак­торами: 1) ценой, 2) особенностями продукта и 3) затратами на рекламу”.

Гарвардский профессор убежден, что в предложенной класси­фикации факторов монополистической конкуренции на базе диф­ференциации продукта имеют место такие факторы, которые ини­циируются продавцами для влияния на потребительские решения покупателей. В их числе он особо выделяет факторы, препятству­ющие снижению цены, и, как пример, называет, в частности, присущую потребителю склонность рассматривать более низкую цену как показатель более низкого качества продукта.

Однако и в таких случаях, утверждает автор “Теории монопо­листической конкуренции”, конкурентная борьба продавцов-мо­нополистов не исчерпывает себя, ссылаясь при этом на обычные жизненные наблюдения.

Именно к специфической особенности монополистической конкуренции относит Э.Чемберлин то обстоятельство, что она устраняет ценовую конкуренцию, из-за чего постоянным и обыч­ным явлением становится феномен избытка мощности, который (избыток) “безнаказанно” нарастает в течение длительных пери­одов благодаря покрытию ценами, всегда превышающими издер­жки. На его взгляд, данный феномен, свидетельствующий о сте­пени овладения “известными частями общего рынка”, поддержи­вается не только отдельными патентами и фабричными марками, но и такими явлениями, как репутация, мастерство, особые да­рования. Эти явления — часть сферы деятельности лиц свободных профессий, и они также являются предметом “теории монополь­ных доходов”, — заключает ученый.

Резюмируя достигнутые теоретико-методологические построе­ния, гарвардский профессор в конце пятой главы своей книги приходит еще к одному серьезному выводу: “Проблема цены диф­ференцированного продукта не может быть втиснута в рамки кон­курентных кривых спроса и издержек, ибо это приводит к заведомым ошибкам в выводах; цена получается слишком низкой, масштабы производства— слишком крупными, а число предприятий— слишком ма­лым. Помимо этого, два дополнительных аспекта конкуренции -дифференциация и издержки сбыта — выпадают совершенно”. Вот почему, объясняет здесь же Э.Чемберлин, неполное знание цен уменьшает эластичность спроса на продукты подобно тому, как реклама, парализуя действие этого фактора, делает спрос более эластичным, а ценовую конкуренцию — более широкой, покры­вая требующиеся дополнительные издержки ценой.

Как видим, по мысли ученого, эволюция конкурентной борь­бы повышает качество товаров (о чем могут свидетельствовать патенты, авторские права, защитные фирменные знаки и фирмен­ная упаковка и даже стремление к выгодному местонахождению фирмы с целью качественного улучшения продукции), а реклама в отличие от условий свободной конкуренции не допускает слия­ния рынков. Очевидно, что факторы неценовой конкуренции по­буждают фирмы искать новые “ниши” потребностей покупателей, прививая им как бы “денежные каноны вкуса”.

Концепция издержек производства и сбыта. Более основательно мысль о кажущемся противоречии своей теории стоимости с классической и неоклассической версиями теории стоимости Э.Чемберлин пытается развеять в главе 6 кни­ги, где дается аргументация положения о нетождественности, во-первых, издержек производства и отпускной цены производителя и, во-вторых, издержек по сбыту с разницей между конечной роз­ничной ценой и ценой производителя. В этой связи, в частности, подчеркнуто, что издержки не исчерпываются затратами на про­изводство товара в пределах фабрики, что по сути можно отнести к издержкам производства и издержкам на перевозку, сортиров­ку, хранение, доставку на дом, так как “они увеличивают полез­ность товара, т.е. делают его более пригодным для удовлетворения потребностей”. Отсюда автор “Теории монополистической кон­куренции” приходит к выводу: “Проведение грани между двумя видами издержек (издержки сбыта и издержки производства) имеет для теории стоимости такое же фундаментальное зна­чение, как проведение различия между предложением и спросом, и по существу говоря, первое различие необходимо вытекает из после­днего. Издержки сбыта увеличивают спрос на соответствующий продукт; издержки производства увеличивают его предложение”..

Историческое значение теории монополистической конкуренции. Во-первых, согласно теории Э.Чемберлина, вместо нереальной, являющейся искусственной абстракцией, категории “чистая кон­куренция” правомерно вести речь о конкуренции монополисти­ческой, когда продавцы при этом всегда сохраняют возможность конкурировать между собой, манипулируя с ценой и контроли­руя ее уровень, и быть хозяином “на своем рынке”.

Во-вторых, введенное им понятие “монополистическая конку­ренция” стало альтернативой понятию “чистая конкуренция”. Ведь при монополистической конкуренции: рыночная структура пред­ставлена достаточно большим числом продавцов и на деятельность одной фирмы не влияет эффективность деятельности другой со­перничающей с ней фирмы; покупатели предпочитают ту продук­цию, разнородность которой обусловлена торговой маркой и про­чими качественными характеристиками конкретного продавца; “дифференцированный продукт”, т.е. ту или иную марку продук­та, являющегося близким субститутом, имеет возможность про­изводить любой “новый” продавец или, как говорят, “вход” в от­расль или в рынок группы товаров не ограничен.

В-третьих, если прежде “классики” и “неоклассики” решающим условием экономического роста считали чистую конкуренцию и конкретная борьба допускалась только на слитом воедино рынке, то. по теории Э.Чемберлина, конкуренция имеет место и в  услови­ях монополии на базе “дифференциации продукта”, когда у товаров одного и того же вида возникают особые свойства и покупатель получает возможность выразить свое предпочтение одному из то­варов этого вида.

В-четвертых, если “классики” и “неоклассики” вытеснение чистой конкуренции монополией видели в затухании ценовой борьбы, то, на взгляд Э.Чемберлина, конкурентная борьба всегда имела место между конкурентами-монополистами, проявляясь че­рез развитие и ценовой и неценовой конкуренции, обусловлен­ной совершенствованием качества продукта и рекламы.

В-пятых, суждения Э.Чемберлина впервые навели исследова­телей идей экономического либерализма на мысль о том, что не существует ни чистой конкуренции, ни чистой монополии, что мо­нополистическая по своей сути конкуренция может иметь место и при достаточно большом количестве продавцов, обостряясь по мере увеличения взаимозаменяемости соперничающих товаров. Отсюда уместными становятся выводы о возможности в условиях монопо­листической конкуренции покупателю предпочесть один конку­рирующий товар другому и одного продавца абсолютно неэквива­лентного одноименного товара другому продавцу. Это, по логике Э.Чемберлина, также означает, что выдержать состязание с круп­ным хозяйствующим субъектом и быть монополистом может и мелкий либо средний продавец (торговец) и производитель, т.е. монополия, вопреки марксистским критикам, не обязательно являет­ся следствием финансового контроля, концентрации производства и централизации капитала, ибо рыночной системе свойственны и уси­ливающие конкуренцию тенденции.

Комментарии Э.Чемберлина о значении его теории. Важно обратить внимание на главу 9 “Теории монополистичес­кой конкуренции”, включенную Э.Чемберлином в книгу в 1937 г. на базе собственной исправленной и дополненной статьи. Она содержит ряд существенных комментариев. К примеру, ученым подчеркивается, что дифференциацию продукта не следует рас­сматривать “в самом широком смысле”, поскольку ее (дифферен­циации) не может быть хотя бы без самой незначительной важ­ности “по крайней мере для некоторого числа покупателей”. Еще один комментарий связан с понятием “монополистическая кон­куренция”, которую гарвардский профессор характеризует как “вызов традиционной точке зрения экономической науки”, считая, что из его сути не явствует альтернативная друг другу природа таких явлений, как конкуренция и монополия, и что отдель­ные цены (благодаря этому понятию) “следует объяснять либо в категориях конкуренции, либо в категориях монополий”. Кроме того, говоря о категориях “несовершенная конкуренция” и “мо­нополистическая конкуренция”, ученый разъясняет тенденциоз­ность суждений тех, кто связывает их “как два разных названия одного и того же явления”, и указывает на то, что элементы сход­ства этих категорий “достаточно оценены, но их несходство едва ли осознано”. При этом он пишет: “….я вполне сознаю, что многие не уловят важности этого различия и увидят здесь всего лишь вопрос терминологии”,

Суммируя итоги своего исследования, Э.Чемберлин выражает непоколебимую уверенность в естественной сущности монополии в конкурентной среде, т.е. в том, что предпринимательство в значительной своей части “составляют попытки всякого предпринимателя воздвигнуть собственную монополию, распространить ее насколько возможно и защитить ее против попыток других пред­принимателей расширить свои монополии”. Но задача, по его мысли, состоит в том, чтобы через экономическую науку пришло “полное осознание того обстоятельства, что продукт всегда диф­ференцирован”, “что чистую конкуренцию нельзя больше считать во всех отношениях “идеалом” для экономики благосостояния”.

В заключение отметим, что впоследствии Э.Чемберлин и сто­ронники его теории монополистической конкуренции выдвину­ли положение о сохранении конкуренции и при “групповой монопо­лии”, в соответствии с которым речь идет о разделе сфер влияния на рынке между партнерами-конкурентами с целью реализации неоднородной (дифференцированной) товарной продукции без снижения цены до уровня предельных издержек. Другой характер­ной особенностью современной редакции теоретических положе­ний Э.Чемберлина является выдвижение наряду с идеей о “диф­ференциации продукта”, т.е. о его исключительном качестве, еще и дополнительных неценовых условий усиления монополистичес­кой конкуренции, как-то: техническое усовершенствование, достигнутое отдельным товаропроизводителем; особое обслужи­вание покупателей, обеспечивающее фирме респектабельную ре­путацию, и т.д.

5. Джоан Вайолет Робинсон (1903—1983) закончила Кембриджский университет, став одним из видных представите­лей и продолжателей учения “школы А.Маршалла”. Должность профессора в этом же университете занимала с 1965 по 1971 г. Она относится к числу тех авторов в экономической науке, кому мировую известность принесла работа, написанная в самом нача­ле творческого пути, если учесть, что “Экономическая теория не­совершенной конкуренции” вышла из-под ее пера в возрасте все­го 30 лет.

Сущность несовершенной конкуренции. Главная идея книги заключается в выявлении рыночных аспектов функционирования монополий, конкуренция в условиях существо­вания которых и между которыми в связи с нарушением равнове­сия в экономике является, на ее взгляд, несовершенной (а по тер­минологии Э.Чемберлина — монополистической). Как и Э.Чемберлин, Дж. Робинсон ставит перед собой исходную задачу — вы­яснить механизм установления цен в ситуации, когда производи­тель выступает монопольным обладателем собственной продукции, т.е. почему цена имеет именно эту величину и почему покупатель соглашается купить товар по установленной продавцом цене, при­носящей ему монопольную прибыль. Но дальнейшие рассуждения автора во многом расходятся с логическими построениями Э.Чемберлина. В частности, если последний монополистическую конку­ренцию увязывал с одной из характеристик естественного состо­яния рынка в равновесии, то Дж.Робинсон, говоря о несовершен­ной конкуренции, видела в ней прежде всего нарушение и потерю нор­мального равновесного состояния конкурентной хозяйственной сис­темы и даже “эксплуатацию” наемного труда.

Основные теоретические положения. Как видно из содержательной части “Теории несовершенной конкуренции”, сущность монополии рассматривается в ней нега­тивно, как фактор, дестабилизирующий социально-экономичес­кие отношения рыночной среды. Поэтому в этой работе можно выделить следующие основные положения.

Во-первых, по убеждению Дж.Робинсон, в условиях совершен­ной конкуренции предприниматели меньше заинтересованы в мо­нополизации производства, чем в условиях несовершенного рынка, в котором отдельные фирмы не могут достичь оптимальных раз­меров, функционируют неэффективно, и “поэтому монополист имеет возможность не только повысить цены на свою продукцию, ограничивая выпуск, но также снизить издержки производства путем совершенствования организации производства в отрасли”

Во-вторых, на взгляд Дж.Робинсон, кроме того, что монопо­лия требует заметной обособленности продукции от “товаров-суб­ститутов” или, говоря по-другому, дифференциации, необходи­мо и дополнительное условие, в соответствии с которым “фирма-монополист должна характеризоваться размерами, превышающими оптимальные”.

В-третьих, на монополизированном рынке с его несовершен­ной конкуренцией, как показала Дж. Робинсон, возможна ситуа­ция, требующая выяснения, “каким будет количество покупаемой продукции, если рассматривать рынок, состоящий не из бесконеч­но большого числа конкурирующих между собой покупателей, а из единичного объединения покупателей”. Эту ситуацию концен­трации спроса, когда на рынке действует масса мелких продавцов и один единственный покупатель, она назвала монопсонией, т.е. монополией покупателей.

В-четвертых, завершая собственное “теоретическое исследова­ние, Дж. Робинсон приходит “…к заключению, что преобладание в действительном мире условий несовершенной конкуренции спо­собствует возникновению тенденции к эксплуатации факторов производства и усиливается благодаря образованию крупных объе­динений, поглощающих многие прежде конкурировавшие между собой фирмы”, “…что увеличение размеров единицы управления обя­зательно способствует еще большей несправедливости в распределе­нии богатства”.

Дилемма об эффективности и справедливости. Исходя из этих и других суждений в связи с проблемами моно­полизации производства Дж. Робинсон указывает на необходимость решения дилеммы: эффективность или справедливость. По ее мне­нию, “…чтобы объяснить предпочтительность монополизации, недостаточно показать, что она способствует повышению эффек­тивности производства”. Однако, как заметил М.Блауг, “вера в то, что “эффективность” и “справедливость” могут быть каким-то образом разделены, представляет собой одну из наиболее давних иллюзий экономической науки”.

В результате своего исследования Дж.Робинсон вполне могла бы сделать и другие логические выводы, в том числе о конкретных мерах государственного вмешательства в экономику с целью уст­ранения выявленных ею противоречий несовершенной конкуренции. Обстоятельное обоснование таких мер предложил спустя три года после выхода в свет книги Дж.Робинсон другой ученый (так­же представитель Кембриджской школы и один из учеников А.Маршалла) Дж.М. Кейнс.

6. Экономические предпосылки возникновения неолибериализма.

Неолиберализм возник почти одновременно с кейнсианством в 30-е гг. как самостоятельная система взглядов на проблему госу­дарственного регулирования экономики. Неолиберальная концеп­ция и в теоретических разработках и в практическом применении основывается на идее приоритета условий для неограниченной сво­бодной конкуренции не вопреки, а благодаря определенному вмешатель­ству государства в экономические процессы.

Если кейнсианство изначальным считает осуществление мер активного государственного вмешательства в экономику, то нео­либерализм — относительно пассивного государственного регули­рования. По кейнсианским моделям предпочтение отдается сово­купности государственных мер по инвестированию различных сфер экономики, расширению объемов правительственных заказов, закупок, ужесточению налоговой политики. Их крайнее проявление приводит, как очевидно из экономической истории, к дефи­циту государственного бюджета и инфляции.

Неолибералы выступают за либерализацию экономики, исполь­зование принципов свободного ценообразования, ведущую роль в экономике частной собственности и негосударственных хозяй­ственных структур, видя роль регулирования экономики государ­ством в его функциях “ночного сторожа” либо “спортивного судьи”. Представители неолиберальной концепции государственного ре­гулирования экономики, памятуя напутствие Л.Эрхарда — “кон­куренция везде, где возможно, регулирование— там, где необходи­мо”, — доказали правомерность ограниченного государственного участия в экономических процессах и большего его содействия сво­бодному и стабильному функционированию предпринимателей как условие устранения неравновесия в экономике.

Уже в 30-е гг. для противодействия кейнсианским идеям госу­дарственного регулирования экономики, ограничивающим систему свободной конкуренции, в ряде стран были созданы неолибераль­ные центры по выработке альтернативных мер государственного вмешательства в экономику, которые (меры) способствовали бы возрождению и практическому воплощению идей экономическо­го либерализма. Наиболее крупные центры неолиберализма в Гер­мании, США и Англии получили название соответственно Фрай­бургской школы (ее лидеры — В.Ойкен, В.Репке, А.Рюстов, Л.Эрхард и др,), Чикагской школы, которую также называют “монетар­ной школой” (ее лидеры —Л.Мизес, М.Фридмен, А.Шварц и др.), Лондонской школы (ее лидеры — Ф.Хайек, Л.Роббинс и др.). Вид­ными представителями неолиберальных идей во Франции явились экономисты Ж.Рюэфф, М.Алле и др.

Предваряя краткую характеристику особенностей школ неоли­беральных идей различных стран, следует отметить, что предста­вители неолиберального движения еще в начале 30-х гг. пытались выработать единую научно-практическую платформу. Общие в дан­ной связи принципы неолиберализма были продекларированы в международном масштабе в.1938 г. на конференции в Париже. Этот форум неолибералов ныне называют также “коллоквиумом Липпмана” из-за созвучности одобренных на конференции принципов неолиберализма с положениями изданной в том же году амери­канским экономистом А.Уолтером Липпманом книги под назва­нием “Свободный город”. Суть одобренных в Париже общих прин­ципов неолиберального движения сводилась к провозглашению необходимости государственного содействия в возвращении пра­вил свободной конкуренции и обеспечении их выполнения всеми хозяйствующими субъектами. Условие приоритета частной соб­ственности, свободы сделки и свободных рынков могло быть пе­ресмотрено действиями государства лишь в экстремальных случа­ях (война, стихийное бедствие, катастрофа и т.п).

7. Концепция социального рыночного хозяйства

Что такое “ордолиберализм”? После второй мировой войны идеология неолиберализма нашла успешное практическое применение первоначально в Западной Германии (ФРГ). Здесь начиная с 1948 г. эти идеи приобрели статус государственной доктрины правительства Аденауэра – Эрхарда. Видные немецкие теоретики неолиберализма В.Репке, А.Рюстов и другие возглавили критику любого проявления монополизма ради свободы и гуманизма. В.Ойкен и его последователи во Фрайбургском университете с того же 1948 г. начали выпуск ежегодника “Ордо”, который сыграл роль теоретической трибуны неолиберализма всех стран. Само слово “Ордо”, избранное В.Ойкеном, превратилось в собирательное понятие, символизирующее “естественный строй свободного рыночного хозяйства” Западногерманская доктрина неолиберализма под влиянием “школы Ойкена” стала даже именоваться “ордолиберализмом”,

Сущность “социального рыночного хозяйства” Теоретикам неолиберализма ФРГ принадлежит идея сочетания принципа “свободы рынка” и справедливого распределения по принципу “социального выравнивания”. Впервые ее концептуально изложил А.Мюллер-Армак в своей книге “Хозяйственное управление и рыночное хозяйство” (1947), в которой также впервые использовал термин “социальное рыночное хозяйство”. Разработки в этом направлении были продолжены В.Репке, Л.Эрхардом, В.Ойкеном и др. Причем о создании модели “социального рыночного хозяйства” в качестве главной задачи экономической политики страны было заявлено самим канцлером ФРГ К.Аденауэром в предисловии к книге В.Репке “Правильна ли немецкая экономическая политика?” (1950).

По характеристике В.Репке “социальное рыночное хозяйство” — это путь к “экономическому гуманизму”. В своей книге “Гуманное общество” он писал, что этот тип хозяйства противопоставляет коллективизму персонализм, концентрации власти – свободу, централизму – децентрализм, организации – самопроизвольность и т.д. Солидаризируясь с мнением В.Репке, Л.Эрхард на съезде христианско-демократического союза (ХДС) в 1957г. утверждал о начале второго этапа в ФРГ “социального рыночного хозяйства”. Немногим позднее в одной из своих публикаций начала 60-х гг. Э.Эрхард подчеркивал, что именно “свободное соревнование является прежде всего основным элементом социального рыночного хозяйства”. А на очередном партийном съезде ХДС в 1965г. Л.Эрхард заявил о завершении в ФРГ программы создания “социального рыночного хозяйства”, превратившей эту страну в “оформленное общество”.

Доктрина “сформированного общества”, по мнению Л.Эрхарда и его единомышленников, — это поиск лучшего “естественного экономического порядка, который возможно достичь через создание “социального рыночного хозяйства”. В ней категорически отрицаются марксистские идеи о пяти формах (типах) общественного строя и производственных отношений и об антагонизме классов. Она основана на положении В.Ойкена о том, что человеческому обществу присущи только два типа экономики: “централизованно управляемая” (тоталитаризм ) и “меновая экономика” (по другой терминологии – “свободное, открытое хозяйство”, а также на идее  о сочетании этих типов экономики с преобладанием признаков одного из них конкретных исторических условиях.

В.Ойкен о типах “экономических систем”. Вальтер Ойкен (1891-1950) в своей выдержавшей девять изданий книге “Основания национальной экономии” (1947)  осуществил фундаментальную проработку проблематики типологии основных форм рыночной организации экономики. В главе этой книги “Экономические системы” им доказывается естественное сосуществование в одних и тех же обществах двух идеальных, как он полагает, типов экономики: меновой и централизованно управляемой. Он пишет: “Система “централизованно управляемой экономики” характеризуется тем, что вся повседневная экономическая жизнь общества регулируется планами, исходящими из одного центра. Если же экономика общества состоит из двух и более отдельных хозяйств, каждое из которых составляет и проводит в жизнь свои планы, то это – система “меновой экономики”.

Далее В.Ойкен уточняет, что “в исторической реальности” элементы обеих этих систем “в большинстве случаев переплетаются” и что система “неменовой экономики… существовала и существует в двух формах: как “простая централизованно управляемая экономика” (обособленное хозяйство) или как “централизованно-административная экономика” Причем элементы обеих форм неменовой (централизованно управляемой ) экономики, пишет он, “имели место не только в некоторых странах и в отдельные времена, например, в иезуитской общине Парагвая, или в государстве инков, или в России 40-годов нашего столетия. Они встречались повсюду и во все времена. Иногда они доминировали, иногда лишь дополняли общую картину, но всегда выступали в соединении с элементами меновой экономики”.

Вместе тем, по Ойкену, “две упомянутые формы реализуются в трех формах”, каждую из которых он характеризует так: а) “тотальная централизованно управляемая экономика” (обмен вообще не допускается; производство, распределение и потребление продуктов “до последней мелочи” осуществляется по указаниям и приказам центрального руководства); б) “централизованно управляемая экономика со свободным обменом предметами потребления” (обмен осуществляется также при наличии центральной инстанции, определяющей “способ использования производительных сил, временную структуру производственного процесса, способ распределения продуктов…. Но в отличие от первого варианта потребители могут здесь вносить коррективы в распределение выделяемых предметов потребления путем обмена”); в) “централизованно управляемая экономика со свободным потребительским выбором” (потребительский выбор благ свободен, но, как правило, из тех, которые намечает для производства “центральная инстанция”).

Роль государства в “социальном рыночном хозяйстве”. Осознавая невозможность автоматического функционирования “свободного рыночного хозяйства”, В.Репке и Л.Эрхард необходимым противопоставить любому проявлению анархии признавали производства соответствующие меры государственного вмешательства, которые обеспечивали бы “синтез между свободным и социально обязательным общественным строем”. Роль государства, согласно образной иллюстрации Репке-Эрхарда, сравнивается с положением судьи (арбитра) на футбольном поле, который строго наблюдает за действиями футбольных команд в соответствии с определенными правилами, но не имеет права непосредственно участвовать в игре. Другими словами, государство для поддержания условий существования “социального рыночного хозяйства” как “идеального типа” свободного рыночного хозяйства должно следить за соблюдением “правил” свободной конкуренции (“честной игры”), контролировать условия ценообразования и пресекать попытки установления монопольных цен, гарантировать охрану и приоритетное значение частной собственности в товарно-денежном хозяйстве без монополий.

В 60-70-е гг. концепция неолибералов о создании и фукнционировании модели “социального рыночного хозяйства” во многом была созвучна возникшей в тот период модели институционалистов об “обществе всеобщего благоденствия”, поскольку и в той, и другой отвергаются положения об эксплуатации человека человекам и классовом антагонизме. Обе модели, кроме того, основываются на идее гражданам равных прав и равных возможностей в получении социальных услуг и повышении их благосостояния. При этом под внешним проявлением “всеобщего благоденствия” имелись, конечно, в виду не только рост числа акционеров в различных слоях общества, но и возросшая стабильность всех общественных институтов, уверенность значительной части трудящихся в завтрашнем дне и т.д.

8. Чикагская школа монетаризма

Что такое Чикагская школа? В США, как отмечалось выше, альтернативной кейнсианству стала так называемая Чикагская школа неолиберализма, монетарные идеи которой зародились в стенах Чикагского университета еще в 20-е гг. Однако самостоятельное, а тем более, лидирующее значение в неолиберальном движении американский монетаризм получил в конце 50-х – начале 60-х гг. с появлением ряда публикаций М.Фридмана (род. В 1912г.), ставшего в 1976 г. одним из нобелевских лауреатов по экономике. Последний и его сподвижники кейнсианским надежным факторам (например, инвестиции) предпочли именно денежные факторы.

Возникновение кривой Филлипса. Первые достаточно серьезные сомнения в необходимости, как выразился М.Блауг, “упрощенных экономических рекомендаций политикам, типичных для времен кейнсинанской революции”, вкрались в экономическую науку с появлением выведенной в 1958г. А.У. Филлипсом эмпирической кривой, характеризующей связь между ежегодным процентным изменением заработной платы в денежном выражении и уровнем (долей) безработицы в Англии за период с 1861 по 1913 г. Причем дискуссии по поводу данной зависимости приобрели еще больший размах после того, как в 1964г. П.Самуэльсон включил связанную с этой кривой фактически новую концепцию в шестое издание своего учебника “Экономикс” и назвал сам график именем его автора – кривая Филлипса.

О последней М.Блауг пишет, что она оказалось тем открытием, которое “сразило наповал прежний кейнсианский идеал полной занятости без инфляции в качестве цели экономической политики. Стабильность цен и безработица оказались несовместимыми, конфликтующими целями: уменьшение безработицы достижимо только ценой ускоренной инфляции, а уменьшение инфляции обычно предполагает увеличение безработных. Таким образом, прежняя надежда на одновременное достижение устойчивых цен и полной занятости уступила место понятию выбора между стабильностью цен и полной занятостью”.

Монетарная концепция М.Фридмана. М.Фридман и его коллеги на основе исследований вокруг “конструкции” кривой Филлипса пришли к заключению, что эта кривая далеко не стабильна, особенно с учетом ситуации в экономике многих стран мира в конце 60-х гг., когда рост инфляции, вопреки “логике” этой кривой, сопровождался не снижением, а ростом безработицы, и затем – в начале 70-х гг. – наблюдался даже одновременный рост и инфляции, и безработицы.

М.Фридман предпринял попытку возродить приоритетное значение денег, денежной массы и денежного обращения в экономических процессах.

Между тем монетарная концепция, нелиберальная по своей сути, была апробирована республиканским правительством США при президенте Р.Никсоне в 1969-1970 гг.  (тогда М.Фридман являлся советником президента этой страны). Но наибольший успех монетарные экономические воззрения имели при следующем республиканском правительстве США во времена так называемой рейганомики, позволившей ослабить инфляцию при реальном укреплении доллара.

Фридмановская концепция “естественной нормы безработицы” Новизна концепции государственного вмешательства в экономику, по Фридману, состоит в том, что оно, в отличие от кейнсианской концепции, ограничивается жесткой денежной политикой. Последняя тесно связана с фридмановской “естественной нормой безработицы”, достигаемой посредством постоянного и стабильного темпа роста количества денег в размере 3-4% в год независимо от состояния конъюнктуры (учитывая средние темпы роста валового национального продукта США за ряд лет, по которым устанавливается максимально возможный уровень национальной экономики).

Концепция М.Фридмана о “естественной норме безработицы” (ЕНБ) основывается как на институциональных, так и на законодательных детерминантах (имея в виду под первыми, например, профсоюзы, а под вторыми – возможность, к примеру, принятия закона о минимальном уровне заработной платы). Она позволяет обосновывать минимальный уровень безработицы, при котором в течение определенного периода времени инфляция будет невозможна. По мнению М.Блауга, “ЕНБ, к которой постоянно возвращается экономика, — это современная монетарная версия старой классической доктрины строго пропорционального отношения между количеством денег и ценами в долгосрочной перспективе; “якорь”, который удерживает процентную ставку в устойчивом положении….”

В целом неолиберальные идеи государственного регулирования экономики возобладали над кейнсианским начиная, примерно, с 70-х гг., когда для многих стран постоянными стали нарастающие инфляционные процессы, дефицит государственного бюджета, безработица. Неолибералы поставили в вину кейнсианцам (и неокейнсианцам) разросшиеся масштабы государственного сектора экономики, ограничение условий для свободной конкуренции, сокращение инвестиций в важнейшие сферы экономики, вопреки “обещаниям”, что “их (инвестиций) эффект распространяется с мультиплицирующей силой и еще более усиливается акселератором”. Наглядным проявлением приоритета неолиберализма над кейнсианством в 70-80-е гг. является планомерная по соответствующим многолетним программам денационализации многих отраслях хозяйства находившихся ранее в сфере государственной экономики. За последние годы благодаря этому существенно оздоровилась экономика Великобритании, Франции, Японии, Восточной Германии (бывшая ГДР), Чили, Испании и других стран, минимизировавших сферу государственного экономического влияния.

9. Зарождение концепции “неоклассического синтеза”

Вот уже на протяжении двух последних столетий борьба против таких бедствий, как массовая безработица и инфляция, была и остается самой актуальной проблемой социально-экономического развития государств с рыночной организацией, и, конечно, экономической науки. Как достичь стабильную и полную занятость и незатухающий рост реальных доходов населения? В чем состоят “секреты” бескризисного экономического цикла? Стремление получить ответ на эти вопросы, необходимость правильного решения связанных с ними проблем, как пишет в томе 1 своего всемирно известного учебника “Экономикс” П.Самуэльсон, побуждает “современные демократические страны”, располагающие “как фискальными и кредитно-денежными инструментами, и так и политической возможностью, использовать их, чтобы преодолеть хронические резкие спады и “галопирующие” инфляции. Это приводит нас, — заключает он, — к неоклассическому синтезу-классические принципы ценообразования, изложенные в дальнейших главах, подтверждаются успешным использованием инструментов, анализируемых в предшествующих главах”.

Этот тезис П.Самуэльсон развивает затем в томе 2 того же учебника, прибавив к вышесказанному следующее: “Полагая, что достижение более или менее стабильной полной занятости является вполне осуществимой задачей, современные экономисты могут использовать концепцию “неоклассического принципов, объясняющих процесс образования доходов, и положений классической политической экономии”. Но в пятом издании “Экономикс” (1961) им приводится уточняющее примечание: “Термин “неоклассичекий синтез” используется… в более широком смысле, чем он обычно употреблялся в предыдущий период… В настоящее время мы используем указанный термин для обозначения более широкого круга идей- синтеза тех истин, которые были установлены классической политической экономией, и положений, доказанных современными теориями формирования доходов”.

Следовательно, по Самуэльсону, “неоклассический синтез” — это, по существу, сочетание современных неокейнсианских и неолиберальных положений и “истин” с предшествовавшими им ранними неоклассическими, а также с некоторыми постулатами классической политической экономии прежде всего в связи с “современными теориями формирования доходов”.

10. О новых версиях концепции “неоклассического синтеза”

Участившееся  за последние годы в экономической литературе – и особенно в учебных целях – упоминание понятия “неоклассический синтез” получило довольно широкий спектр смысловой нагрузки. Например, С.Носова считает, что “в связи с появлением неоклассического синтеза различные меры по регулированию экономики стали носить смешанную форму”. Она утверждает: “Таким образом, в настоящее время основой макроэкономического регулирования является симбиоз трех основных теорий: кейнсианство с его различными модификациями, теория экономики предложения и монетаризм. Кейнсианская доктрина исходит из присущей ей философии активизма, энергичного вмешательства государства в хозяйственные процессы для смягчения циклического колебания конъюнктуры и достижения высокого уровня производства и занятости рабочей силы. При этом особые надежды возлагаются на бюджетные методы как на инструмент прямого регулирования платежеспособного спроса. Монетаристы же отстаивают принцип невмешательства в экономическую жизнь”.

В соответствии с отдельными версиями толкования понятия “неоклассический синтез”, обозначенными в совместной публикации С.Брагинского и Я.Певзнера, “Политическая экономия: дискуссионные проблемы, пути обновления”, очевидно, что в их формулировки подпадает круг вопросов не только государственного регулирования экономики, но и моделирования общего экономического равновесия. В свою очередь согласно А.В. Аникину, судя по его книге “Люди науки. Встречи с выдающимися экономистами” самуэльсоновский неоклассический синтез-это прежде всего соединение “классической микроэкономики с некоей “новой макроэкономикой”.

Таким образом, можно признать, что с “подачи” самого автора понятия “неоклассический синтез” П.Самуэльсона, заявившего о “более широком смысле” этого термина, ныне продолжается процесс становления еще одной экономической концепции – “концепции неоклассического синтеза” как новой универсальной доктрины по многим проблемам современной экономической науки.

Исходя из систематизации версий названных выше авторов и на основе собственных концептуальных построений изложение сути данной концепции необходимо, как представляется, свести по меньшей мере к следующим трем версиям.

Суть одной из них заключается в обосновании идеи о том, что современная экономическая теория рассматривает роста при одновременном использовании как элементов рыночного механизма хозяйствования с его принципами экономического либерализма, так и элементов кейнсианской концепции, ограничивающей стихию свободного рынка. Здесь имеются в виду и упомянутые П. Самуэльсоном “инструменты” фискальной и денежно-кредитной системы в политике государства, и антиинфляционные возможности концепции “естественной нормы безработицы” М. Фридмена, и идеи синтеза свободного рынка с “социально обязательным общественным строем” Эрхарда – Репке и т.д.

По другой версии, выдвинутой, как очевидно, еще неоклассиками конца XIX в., в основе научной теории стоимости,  (ценности) лежит интеграции “старой” и новой теории стоимости т.е. затратной теории (трудовая теория стоимости или, по другой трактовке, теория издержек производства) и теории предельной полезности. Здесь речь идет  о системном подходе маржиналистов “второй волны” в лице А.Маршалла, В. Парето и других, обосновавших на основе предельного анализа тезис двухкритериальной сущности ценности любого товара и актуализировавших идеи о функциональной связи категорий “цена”, “спрос” и “предложение” и о частном и общем экономическом равновесии.

И по третьей версии “неоклассический синтез” заключается в положении о том, что современная модель общего экономического равновесия базируется одновременно на макро- и на микроэкономическом исследовании, поскольку использует для ее построения научный инструментарий, адекватный макро- и микроэкономическому анализу. Причем на пути к формированию синтезирующих идей здесь был достигнут как отказ неоклассиками (вслед за институционалистами) от смитиансикх постулатов “чистой” экономической теории и “совершенной конкуренции”  и от противопостановления друг другу сфер производства и потребления, так и переход к концепциям реформирования экономики с учетом всей совокупности общественных отношений, включая небезосновательный “психологический закон” Дж.М.Кейнса об опережающем всегда росте доходов по сравнению с ростом потребления и даже так называемый “эффект Веблена”, не исключающий “аномалии ” в механизме ценообразования, и другие неэкономические факторы.